Краткая история аутизма.
Май. Солнечно, ласковый ветерок треплет светлые волосы на голове малыша. Плюх, неуклюжая попытка подняться, плюх. Сзади детские вожжи его поднимут. Шатание по зигзагу, ножки едва касаются земли и не хотят твердо стать на землю. Маленькое тельце устремляется вперед, поочередно то провисая на вожжах, то качнувшись в сторону. Мальчонке год и семь месяцев и он не умеет ходить без поддержки. Ощущение, что он упадет или наткнется на что-то не пройдет никогда. «Ты просто не даешь ему ходить, вот и всё»
Шелестит клеенка на кушетке под детскими пальцами. Через минуту будут ритмично открываться и закрываться дверцы в шкафчике. Хозяин белого кабинета с надписью «невролог» вопросительно смотрит на меня. Потом на ребенка. «Задержка речи» Мое шипение в ответ: «Вы еще скажите – аутизм. Пойдем отсюда»
Мальчика по имени никто не зовет. Обычно идут за ним и берут его в охапку. Он никогда не оглядывается. «Да что ты всё время перепуганная, никуда не денется, сейчас обратно прибежит» Но мой мальчик не прибежит. Сам.
Непрошенные гости – это испытание. «Ты держишь его дома и не даешь общаться с людьми, вот и всё»
«О, так любит мячики. Да пусть берет» — блеснула улыбка.
«Вы его на танцы не хотите отдать? Это же балерон растет или Плющенко» — блеснула еще одна улыбка.
«Ух ты, какой хорошенький. Приветик!… Ой, а чего ты расплакался?»
«Ну нравится ему эта труба, пусть изучает, чего вы всё бегаете за ним»
Нет ни одного звука. Нет ни одного слога. Есть синяк на лбу. И он не проходит месяцами. Детская насадка для туалета висит на гвоздике и покрыта пылью. «Не включай ему мультики так часто и он будет спокойнее, вот и всё»
Детский шум за забором садика так и остается детским шумом за забором. Есть забор и есть дети за забором. И так будет всегда.
Грохот от жестяных крышечек почти не утихает ни днем, ни вечером. «Ну, ничего себе – пять в ряд и одновременно вращаются.» В коллекции домашнего видео появляется новая запись «Вращатель».
«Почему вы никуда не ездите?» Потому что брать в охапку мальчишку 3,5 лет сложно. По-другому никак.
В поисковике набирается слово «ау…». Господи, да нет же!
Пахнет деревянными игрушками. Кожаное кресло уютно погружает в себя. Это не поликлиника. Здесь мне не скажут ничего плохого. Подумаешь, тревожная мамаша. В соседней комнате мой ребенок заинтересовался песком. Комкаются слова. Ну, это все-таки психолог, она поймет. На листке вычерчиваются овалы, схема отделения детского «Я» от материнского «Я». «У вас проблемы» «Всё что угодно, но только не аутизм. Ну же, скажите, что это не аутизм». На листок с овалами полился дождь.
Дрожь. Маленькое землетрясение. Жажда, но пить не можешь. И, кажется, у меня горит затылок, а нет, это горит где-то за грудиной. Дрожит вода в пруду в парке.
Женский голос в телефонной трубке: «Да, конечно, хорошо. Давайте в кафе на 10.00»
Белая книжка с синим рисунком, маленькими карточками и с кучей таблиц. Еще папка с таблицами. И спокойный ровный голос. О том, что надо учиться.
«Это безумие»
Это последняя надежда. Ну, аутизм, но слегка. Прекрасный ребенок, он так к нам привязан. В легкой форме аутизм не страшен. Ну, это не то, что когда шлем на голову одевают и раскачиваются целый день.
Детский психиатр оказалась непреклонной. Она оказалась первым человеком, у которого мой ребенок захотел взять игрушку и послушался её. Но она отняла у меня последнюю надежду. А если по правде, то иллюзию. Нет легкого аутизма. Нет аутизма слегка. Не пройдет само. Не вылечится таблеткой.
По пути домой над серой лентой дороги расстилались облака. В голове созрела мысль выхватить руль и выскочить навстречу фуре, но руки не послушались.
Начались дни без сна, еды, с выжженным нутром. Кто он, мой мальчик? Я не могу к нему подступиться.
«Ничего не получается. Я не смогу»
Разболтанные пальцы не могут удержать ложку. Разбросаны фломастеры, он ускользнул из рук. Может его держать? Я хватаю за ручонку и пихаю ему машинку в кулак. Он сучит ногами и кричит.
«Это бесполезно»
«Это бесполезно»
«Это бесполезно»
«Это беспо… Он ест сам!»
Кусочек печенья. Карточка с печеньем. «Это невозможно», но я покупаю ламинатор и срезаю уголки на квадратной карточке.
На лбу больше нет синяка. Зато есть пачка печенья на шкафу и ряд из крышек, которые можно попросить карточками.
Полная папка карточек уже развалилась, необходима новая.
Бесконечная вереница поглощаемых статей, книг, фильмов, видеороликов, людей, встреч, дорог, слез, взлетов, падений с ощущением того, что всё стоит на месте, особенно у тебя. Рассудок, не покидай меня.
«Зачем ему самокат? Он и так спотыкается»
«Я не знаю, зачем. Я хочу, чтобы он стал как все»
«Ты хочешь, чтобы твой ребенок перестал быть аутистом?»
«Да, я только этого и хочу»
И это еще одна пропасть, от которой выжигается всё нутро.
Или я или этот чертов аутизм. Он будет говорить, он станет лучшим. Я сейчас выложусь по полной, поднажмем и забудем про аутизм. Мы станем теми, о которых пишут истории успеха. Не будет никакого компромисса.
Малейшая неудача оборачивается трагедией с истериками, теперь уже моими.
«Это бесполезно»
«Я сделала всё, что могла»
«У других получается, но только не у моего ребенка. Он ничего не понимает»
«Я смертельно устала»
«Я хочу умереть»
Проходит полгода.
Мимо меня проносится самокат. И я могу стоять в стороне и сказать, да, это мой мальчик катается. Забудется полтора года толкания неподатливого самоката и такого же отсутствующего ездока.
Далеко за полночь. Двое родителей на кухне могут обменяться репликами:
«На коммуникатор надо добавить новых карточек. Ему так понравилось»
«Ага, только список надо составить, я забуду»
«Даже если он не будет разговаривать, у нас будут запасные варианты»
«А ты видел, как он держался, вытерпел и вышел из троллейбуса»
«Он нас так любит и старается. Он замечательный мальчик»
«Мы его любим вот и всё»